Гартфельд Вольфганг

Назад

Маслобойня, крупорушка, мельница, пекарня (это ж какой грамотный подбор производств!), а еще десяток пар волов – поля возделывать, хлеб растить – и столько же рабочих лошадей. Да в довесок ко всему двухэтажный дом-красавец! И все это богатство сияло в руках одной семьи – Гартфельдов. В руках мозолистых, трудовых, но, по понятиям тогдашних властей, обозначенных одним словом – кулак. И потому все это добро было конфисковано в пользу государства рабочих и крестьян. Не изъяли только дом – по непонятной никому причине. А само семейство отправили в Архангельскую область, в Котласский район – лес валить. Было это в 1929 году в Житомирской области.

Лес так лес: Гартфельдов работой не испугать. И ведь не случайно уже через два года работящих немцев вернули в родную деревню, как ударников труда на стройках революции. Понятное дело, что хозяйский двор был разорен до последней курицы.

Начинались тридцатые годы прошлого века, на Украину надвигался Голодомор… Подозреваю: вольную Гартфельдам – и не только им – выписали в надежде, что жадные до работы колонис-
ты снова поставят на ноги разоренное хозяйство, не дадут деревне умереть. Что из этого вышло – известно. Как и то, что в начале Великой Отечественной войны последовала вторая высылка, теперь уже не по имущественному цензу, а по национальному признаку. И путь был на Урал. Там, отработав всю войну в трудармии, старшие Гартфельды и были похоронены детьми – сказались голод, холод и все остальные несчастья, которые сопровождают любую войну.

Гартфельды – предки по материнской линии Вольфганга Загерта, о котором мы сегодня и расскажем. Похожим образом сложилась и судьба предков по отцовской линии. Дед Вольфганга Загерта – Адольф Загерт – погиб осенью 1914 года на турецком фронте во время Первой Мировой войны. Через шесть лет вдова (бабушка Вольфганга, звали ее Ольга) вышла замуж за Эдуарда Лика, с которым в 1936 году была сослана на станцию Тайынша Карагандинской области.

Вместе с ними по этапу были отправлены и родственники из семьи внебрачного сына бабушки Ольги – Леонарда Фельбеля. Кстати, родня его дочерей до сих пор живёт здесь. Родители Вольфганга не избежали общей участи советских немцев.

В 1935 году Рудольф – выпускник Киевского педагогического института (преподавал в селе Сергеевка, под Житомиром, историю и немецкий язык) – женился. А уже через год молодожены ехали в телячьих вагонах в Казахстан. Конечный пункт – станция Шортанды. Семье молодого педагога повезло: их сразу отправили в село Андреевка, в школу-семилетку. Дали хоть и в саманном бараке, но двухкомнатную квартиру, как учителю истории и немецкого языка. И это несмотря на статус неблагонадежных, сосланных немцев, ущемлённых в основных правах граждан.

Такое было отношение к учителям даже тогда, в пору лихолетья. Какой-то неведомой чуйкой власть понимала: народному просвещению и образованию быть! Иначе вконец можно одичать в потоках террора и бесконечных поисках врагов народа.

Как бы то ни было, но жизнь брала свое, и вскоре у молодого учителя родился первенец – Гарри, а через два с небольшим года второй сын – Вольфганг. Власть в лице местного коменданта опять приласкала семью: они перебрались в четырехкомнатную квартиру. Жизнь налаживалась, хоть и протекала под неусыпным надзором соответствующих органов.

Корова, телята, поросята, куры, приусадебный участок в одиозные шесть соток – все это хозяйство стало существенным подспорьем в продовольственной программе молодой семьи. Мало того, молодому педагогу, ставшему к тому времени завучем школы, разрешили поступить в Омский пединститут, на исторический факультет.

Молодые, образованные, трудолюбивые Загерты быстро заслужили авторитет среди односельчан, в большинстве своем таких же сосланных в казахские степи людей из самых разных регионов огромной страны. Украинцы, немцы, евреи, поляки, греки, татары, мордва – все они, кто как мог, устраивали свою жизнь на новом месте.

Война в одночасье растоптала даже эти первые ростки относительно нормальной жизни. Немцам и всем остальным сосланным и неблагонадежным народам присудили почти одну и ту же статью и… Вот как объяснить, рассказать об этом тем, кто только вступает сейчас в современную жизнь? Что это было? Понятно, что война, понятно, что надо спасать страну и себя. Но какая чума пригнала в Андреевку и в окрест, на тысячи километров, новую волну сосланных – с Северного Кавказа и других прифронтовых районов страны?

Почти сразу наступил голод: опустели хоздворы, зарастали травой огороды. Мужчин, русских и украинцев, почти всех мобилизовали на фронт. Остальных без разбору отправляли в трудовую армию. И это понятно: страна собирала все силы, чтобы отбиться от врага и победить. И в этом стремлении не жалели никого – как на фронте.

То, что в тылу работали от зари до зари, прихватывая и ночь, известно всем. Но почему народ в тылу так быстро разделили на своих и чужих, негласно, а то и публично выдавая ненавистные ярлыки? Оставшиеся среди нас свидетели тех времен и сейчас говорят об этом вполголоса. «Враги народа», «фашисты» – как только не унижали семьи репрессированных… И, наверное, эта страница полуправды о тех непростых временах так и останется укрытой страхом молчания.

В 1944 году отец Вольфганга, тогда уже директор школы, по ложному доносу был осужден на 25 лет заключения. Это был страшный удар по семье, особенно по мальчишкам – детям политзаключенного, врага народа. Подростки, как могли, отбивались от оскорблений и не только словами. Не сдавался и отец.

Четыре года борьбы за правду все-таки проломили стену ненависти и лжи, и глава семейства вернулся домой. Мало того, снова был допущен учительствовать в родной школе. Подрастали и мальчишки.

Наперекор всему Вольфганг закончил семилетку. Но дальше учиться не стал, надо было помогать семье. И, что не менее важно, как-то решать личный продовольственный вопрос. В школе было двухразовое горячее питание, но только в родной школе. В других подкормки не было, а значит, и учеба в принципе теряла всякий смысл. Да и трудно было познавать науки на голодный желудок.
В селе выбор рабочих мест небольшой. А потому место замерщика, или попросту помощника учетчика в тракторно-полеводческой бригаде, считалось особым достижением. Трехразовое питание, трудодни в натуроплате – зерно, сено, картофель, овощи и даже ягоды – три года грели настоящее и обещали светлое будущее юноше из села Андреевка.

Укрепила оптимизм и целина. Вольфганг Рудольфович с удовольствием вспоминает период освоения целинных и залежных земель, легко оперирует цифрами покорения степи, не знавшей доселе плуга земледельца. С сожалением рассказывает о допущенных ошибках в этой кампании мирового масштаба.

Целина всколыхнула степь: строилось жилье, школы, больницы, создавалось производство, прокладывались дороги. Как говорили тогда с высоких трибун, люди поднимали целину, целина поднимала людей. В круговороте событий не потерялся и Вольфганг Загерт. Он окончил среднюю школу, но после неудачной попытки поступить в сельхозинститут вернулся в село, работал в тракторно-полеводческой бригаде учетчиком, был и секретарем первичной комсомольской организации, потом инструктором райкома комсомола.

Позже, уже с дипломом ученого-агронома, был назначен управляющим третьего отделения совхоза Шортандинский. Тогда на борьбу за урожай привлекали чуть ли не все население страны: студентов, солдат-срочников, городских рабочих и служащих, добровольцев из других регионов СССР. Отделение, которым управлял Вольфганг Загерт, все работы проводило собственными силами. Сказались, видимо, многолетняя практика работы учетчиком, точный расчет объема работ и умелая расстановка сил. Приглашенные механизаторы, как правило, гнались за выработкой, допускали много грубого брака, и толку от такой помощи было немного.

В небольшой тоненькой книжке, которую Вольфганг Рудольфович недавно закончил писать, множество других дат и фамилий, известных и не очень, или давно забытых – всех не перечислить. Книжка называется «О времени, о людях, о себе». О себе в последнюю очередь: как жил, как учили родители, старшие товарищи. Если попадется в руки, полистайте хотя бы, прочтите – как это было…

Валерий Шевалье

Поделиться ссылкой:

x