Эшелон 789 Назад Опубликовано 4 июня, 20214 июня, 2021 На днях в информационном пространстве Интернета всплыла неоднозначная и шокирующая новость: в Акмолинской области, на левом берегу реки Чаглинка, был найден очередной лагерь для политзаключенных. Бабушка Лиза с дочерью Эммой, её сыном Виталием и внучкой Эльвирой 1949 г. Судя по всему, спецобъект действовал в 20-30-е годы прошлого века, и в нем отбывали свой срок приблизительно три тысячи человек. Холодное лето тридцать седьмого Возникает вопрос: можно ли уверенно утверждать, что этот павший «бастион» — самый последний?.. Честно говоря, сомневаюсь. Подобного рода закрытых зон, где культивировались унижение, насилие и порабощение, в ХХ столетии было предостаточно. Через лагеря, трудовую армию, рудники и лесоповалы прошли миллионы людей. Это была, действительно, всеохватная беда… Тени трагического прошлого не исчезают даже в полдень. Они сродни мучительной кровоточащей ране или же звериному оскалу химер, то и дело, нагло проглядывающих из небытия. История восьмидесятилетней боли, — репрессии, депортация, спецпоселения, трудармия, — ахиллесова пята большинства этнических немцев бывшего СССР. Для некоторых представителей нынешнего молодого поколения, наверняка, следующее станет откровением: массовые аресты и репрессии советских немцев начались ещё в июле 1937 года. В рамках так называемой «немецкой операции» было арестовано свыше 65 тысяч человек, осуждено 55 тысяч, из них выслали более 13 тысяч человек. Падалко Нина Гербертовна, внучка Шмидт Елизаветы Андреевны Да, основная масса пострадавших и подвергшихся надуманным обвинениям в пособничестве нацистам, спустя десятилетия, была реабилитирована, тем не менее, существует чёткое осознание, что писать и говорить о былых трагедиях по-прежнему важно и нужно. И политкорректный взгляд здесь мало уместен — нельзя об абьюзе, безнравственности и бесчеловечности рассуждать любезно и деликатно. Война и мир семьи Шмидт — Хочу рассказать о семье Елизаветы Андреевны Шмидт, моей бабушки по линии отца. Она родилась в 1893 году в с.Розенгейм Саратовской области, но перед войной проживала в с.Нейтвейдент в той же области, была вдовой и самостоятельно воспитывала шестерых детей, — говорит Нина Гербертовна Шмидт-Падалко, жительница с. Железинка Павлодарской области. — Двадцать восьмого августа 1941-го ликвидировали Автономную Республику немцев Поволжья, — на сборы, перед насильственной депортацией, бабушке дали сутки, впрочем, как и всем остальным советским немцам. Затем её вместе с детьми посадили в товарные вагоны и двенадцатого сентября, в эшелоне под номером 789, они выбыли в Павлодар. Дедушка Андрей, муж бабы Лизы, 47 лет умер, был председателем колхоза Особенно тяжело путь дался детям: приходилось подолгу голодать и мёрзнуть, к тому же мучили простуда и педикулез. Словом, это была большая трагедия маленьких человечков, внезапно ставших изгоями на своей Родине. …Казахские степи встретили полураздетых спецпоселенцев снегом и холодным ветром, при этом теплой одежды практически ни у кого не было. — Елизавету Андреевну и ее детей отправили в с.Украинка Урлютюбского района (ныне — Железинский район, — прим.). Сейчас этого села уже не существует, — отмечает Нина Гербертовна. — Поселили их в дом к одной казахской семье, где они прожили совсем недолго… Старшего сына моей бабушки, Андрея, практически сразу же забрали в трудовую армию. Больше она его никогда не видела. Андрей умер совсем молодым, — ему было чуть больше двадцати лет. Елизавета Андреевна тяжело переживала утрату сына. Принудительная трудовая повинность сгубила немало судеб советских немцев. А те, кому посчастливилось выжить на рудниках и лесоповалах, как правило, возвращались домой с огромным букетом хронических заболеваний. И многие после этого долго не жили… После окончания войны был издан указ, запрещавший этническим немцам уезжать обратно, к родным местам. За неповиновение и самовольное оставление спецпоселения им грозило 20 лет каторги. — Про свои жизненные мытарства Елизавета Андреевна иногда рассказывала и мне, и моему отцу. Честно, на совесть, трудилась в селе, одна поднимала детей… А ещё все оставшиеся годы вспоминала погибшего в трудармии старшего сына и досадливо повторяла: дескать, незаслуженное унижение горько, — вздыхает Нина Гербертовна и признаётся, что частенько тяготеет к воспоминаниям бабушки, несмотря на то, что те для нее до сих пор крайне болезненны. Марина Ангальдт Поделиться ссылкой:
