Изгнание на… родину

Изгнание на… родину

Война и депортация исковеркали судьбы многих советских немцев. Пострадал от них и 85-летний житель Риддера Вернер Беккер. Читая его рассказ о своей судьбе, трудно представить, что все это можно было вынести и не ожесточиться, не разлюбить жизнь, окружающих людей. Все пережил Вернер Гаврилович, все перетерпел: несправедливость, гонения, потерю отца, голод, лишения, тяжелый труд — и остался достойным гражданином, добрым человеком, надежной опорой и высоким авторитетом для своих родных и близких, детей и внуков. А земля изгнания – Восточно-Казахстанская область — стала родиной.

— Родился я, — рассказывает Вернер Гаврилович, — в 1935 году в Азербайджанской ССР, в селе Анино. Осенью 1941 нас выселили, толком ничего не объяснив. С собой мы взяли что  смогли унести. Ехали долго, почти месяц, два раза — на поезде, два  — плыли на пароходе.

Конечная остановка – село Кумашкино,  Курчумского района Восточно-Казахстанской области. Разместили вынужденных переселенцев в клубе, потом  стали искать квартиры. Зиму кое-как пережили.

— Отец в кузнице работал, — вспоминает дальше Вернер Гаврилович, — а весной 1942 года его забрали в трудармию. Мать в тот момент была беременна моим младшим братом, в мае родила, а нас всех выгнали из квартиры. В 1943 отец  умер от болезни в госпитале.

Положение было отчаянным. Жилья нет, продуктов нет, денег нет. Хорошо, сестра старшая (она с 28 года) сумела выучиться на сапожника и стала чинить обувь, с которой во время войны  у всех было плохо. Так что работы хватало. По ночам при свете коптилки она выполняла частные заказы.

Я тоже трудился, сначала за кусок хлеба. Мать однажды увезли работать в соседний колхоз, а на меня оставили младшего брата. И мне приходилось брать его с собой на пашню. Мне тогда лет 12 было. Два месяца я таскал малыша за собой. Пахал на быках, а он сидел в балагане. Зимой хворост собирал, чтобы топить печку. Выйду на окраину за дровами и слышу, как волки неподалеку воют. В 15 лет я собрался уходить из колхоза. Бригадир говорит: «Оставайся, на шофера выучим». «Как я останусь, — отвечаю, — если ни одного класса не окончил?» И пошел я в вечернюю школу — сразу в третий класс. В первый постеснялся –  слишком уж взрослый был. Учиться было тяжело. После работы и школы садился за домашние задания. На письменные  сил ещё хватало, а на устные – уже нет: засыпал за книгой. Едва окончил четвертый класс, приехал вербовщик фабрично-заводского обучения.

В 1953 году Вернер Беккер приехал учиться в Лениногорск. Два месяца постигал теорию, четыре — практику. А после 25 лет работал горняком. Трудился проходчиком, взрывником, был и бригадиром. В шахте получил и силикоз, и вибрационную болезнь.

Забои попадались  сильно обводненные. Работать приходилось буквально под водопадом. « Руки поднимешь, — вспоминает Виктор Гаврилович, — а в сапогах уже воды по колено». Из-за этой подземной сырости заболели суставы. Была и травма ноги. В общем, тяжелая работа не прошла бесследно. Доктора ставили ему вторую группу инвалидности, но Вернер Гаврилович отказался, согласился на третью, потому что со второй группой нельзя было работать, а ему надо было кормить свою семью.
Женился Вернер Беккер в 1957 году. Родились дети – два сына. Беккеры получили, наконец, собственную квартиру — комнатку на первом этаже. Жизнь понемногу стала налаживаться. Вернера Гавриловича назначили бригадиром. Позже ему присвоили звание «Почетный горняк».

Почти все родственники моего собеседника переехали в Германию, а  его семья  осталась в Восточном Казахстане, который стал настоящей родиной.

Активисты общественного объединения «Возрождение» г. Риддер не забывают ветеранов-трудармейцев. Они приходят к ним домой, приносят цветы, вручают подарки, слушают воспоминания о тяготах и лишениях насильственной депортации. Со слезами на глазах старики говорят о трагических событиях детства и юности, искренне благодарят немецкую молодежь за внимание и заботу

— Мы должны помнить о тех, кто не дожил до сегодняшнего дня и низко поклониться всем, кто выжил, не сломился, и, несмотря на искалеченную судьбу, продолжает верить в будущее, — считает председатель общества «Видергебурт» г. Риддер Любовь Игнатьева. – Они пережили ад, чудом выбрались из него. За самовольный выезд из мест обязательного поселения была определена мера наказания — 20 лет каторжных работ. Депортация принесла неисчислимые беды репрессированным народам. Тягостные воспоминания о том времени до сих пор терзают наши сердца.

Участники мероприятий, посвященных памяти жертв сталинских репрессий и насильственной депортации, убеждены в том, что, несмотря на все испытания, немецкий народ не потерял своего «я», чему помогли поддержка, дружба и сплоченность всего казахстанского народа. Трагический парадокс времени: земля изгнания стала  родиной…

Андрей КРАТЕНКО

Поделиться ссылкой: